Я встретил его недалеко от пивной, на самой окраине Нью-Йорка. Он был плохо одет, изрядно пьян, голоден, и, по-видимому, счастлив.
Нет, он не просил подаяния, хотя у него был такой вид, что ему наверняка частенько подавали. Меня сразу привлек его взгляд, это был взгляд человека, который уже нашел свое место в жизни, человека, который уже прошел свой путь, и готов отправиться дальше, но уже в другом качестве, человека который был уже готов к смерти...
Что-то заставило меня подойти, и предложить ему денег.
- Вы хорошо знаете геометрию Лобачевского? - неожиданно спросил он.
Я немного опешил, и совершенно не нашелся что ответить, а он спросил снова.
-Ну, хоть высшую математику, вы знаете?
-Весьма поверхностно, - честно ответил я.
Он оценивающе посмотрел на меня, кивнул, видно придя к какому-то выводу на мой счет, схватил меня за лацкан пиджака, и потащил в пивнушку.
-Пойдемте, мне надо вам кое-что рассказать.
Я, упираясь, и думая что он не согласиться, предложил пойти ко мне домой. Однако, он ничего не ответил, а только кивнул... Мол, ведите, где там ваша квартира... Делать нечего, пришлось идти домой.
Дома у меня царил, впрочем как всегда, полный кавардак, на что он, по-видимому, совершенно не обратил внимания, как будто именно этого и ожидал. Я предложил ему сесть, и откупорил бутылочку коньяку. Он выпил залпом, не закусывая, и с места в карьер, громким почти писклявым голосом спросил,
- Вы знаете, что такое машина времени?
Я просто кивнул, решив сразу игнорировать глупые вопросы с его стороны.
-Я вижу, вы смотрите на меня с недоверием, - озадаченно проговорил он, - Ах, да я же забыл представиться, простите пожалуйста. Соломон Левшец, профессор Принстонского университета, - он протянул грязную смозоленую руку, с нестрижеными ногтями и я, почему-то, ему поверил.
Вы не стойте присаживайтесь, мой рассказ будет долгим, - на эту реплику мне пришлось ответить ироничной улыбкой.
Я сел в своё любимое кресло и приготовился слушать.
-Родился я в Москве, после иммигрировал сюда, до сих пор жалею. Мое место было там, там, где мой народ громил фашизм, поливая своей кровью обгоревшую землю, где потом лучшие люди страны болтались по лагерям. Но, впрочем, это не относится к делу. Да я, кстати, об этом совсем и не думал, тогда. Сразу занялся топологией и многомерной геометрией. А знаете зачем? Нет, да и откуда вам знать, зачем, как вы вообще можете понимать, зачем я этим занимался, я ведь шел к этому много лет, шел можно сказать всю жизнь, как вы вообще меня можете понять, если вы не видели, какое небо было в Москве до революции. С детства меня тянуло, выбраться, выбраться отсюда. Я всегда хотел попасть туда, где еще никто не был. Вероятно, когда я был мал, и моя мама пела мне колыбельные на ночь, я хотел выбраться поскорей из кровати. Потом, выбраться из дому. Когда я узнал каждый закоулок своего двора, когда я знал как скрипит каждая дверь в нашем доме, мне захотелось узнать Москву, но и там я не нашел ничего интересного. Потом мне, вовсе, захотелось узнать заграницу, горькая усмешка на время появилась на его лице, появилась, и сразу пропала, - Революция это был, возможно, просто повод. Да, наверно. После когда я стал изучать физику. Я понял, я понял возможно самую страшную вещь в моей жизни. Мы замкнуты. Да, вы разве никогда не задумывались над этим, наш мир замкнут. Замкнут, во всех направлениях. Кто-то как будто, закупорил нас в консервную банку, и все что мы тут делаем, не имеет смысла, пока нас никто не откроет. В начале, я увидел работы Циолковского, и мой взор устремился в космос, в пространство звезд, позже, когда я полностью осознал, что все что мы можем, это всего лишь двигаться со скоростью света и не более того, всего лишь, потому, что в космических масштабах это не расстояния - это все равно, что оставаться на месте, нам никогда не добраться, до звезд, нам не светит даже когда-нибудь выкатится за пределы солнечной системы. А посмотрите на микромир, нас замкнули даже в микромире, разве можете вы сказать одновременно, где находиться электрон и назвать величину его скорости, то-то. Кто-то, кто все это устроил, устроил это так, что вы никогда не сможете, углубиться в микромиры, только потому, что вы никогда не сможете сказать одновременно местоположение электрона и его



скорость, никогда, и не надо, не надо только вот этого, математическая статистика, вам в этом не поможет, пусть сказочники продолжают рассуждать о свойствах кварков, пусть, все равно они никогда не смогут их пощупать. Наша вселенная, по сути - черная дыра, из нее нельзя вырваться, остается одно, только одно, вырваться из трёх измерений, воспользоваться, чем-то оригинальным, как бильярдный шарик, понимая, что он уже достаточно покатался по сукну, падает в лузу и пропадает из поля зрения играющего, всего лишь потому, что у него появилась возможность выкатится за пределы, уже надоевшей зеленой плоскости. И что бы вы думали, я начал изучать многомерную геометрию. Я поставил себе целью найти условия выхода за пределы трехмерного пространства. А знаете что самое интересное, ведь мы каждый день путешествуем по времени, вы даже не представляете, но это так. Каждый день вы едете на работу, в этом грязном набитом Нью-йоркском метро, имея немалую скорость, относительно вашей жены, которая спит дома. И по следствию из теории относительности, в вашей системе отсчета время течет медленнее, вы замедляете свой бег по одной из осей пространственно-временного континуума, в то время как ваша жена продолжает двигаться по ней с прежней скоростью. И спрашивается, тот человек, которого вы видите после работы - ваша жена? Ведь она не ездила в метро, и хрен знает, чем она вообще занималась в ваше отсутствие. Как же такое может происходить. Я тщательно изучил математику пространства-времени, и получил потрясающий результат, можно выделить характеристики, которыми должна обладать точка, чтобы выйти за пределы трех мерного пространства, система уравнений, которую я получил, очевидно, имела решение, но ее решение казалось по тем временам просто непосильной задачей. Знаете ли вы теорию относительности? – я, не очень уверенно, кивнул, - для того чтобы понять то, что я вам рассказываю достаточно знать теорию относительности, в рамках школьной программы. Вся проблема началась с принципа относительности Галилея, он утверждает, что все инерциальные системы отсчета равноправны, т.е. никаким образом нельзя выделить какую-то одну из них, и сказать, вот именно эта система покоится, а все остальные движутся относительно нее, нельзя - и все тут. Или, например, плывете вы в корабле, если вы сидите в каюте, в которой нет иллюминатора, вы никогда не сможете догадаться плывет корабль равномерно, или просто стоит на месте. Однако именно в этом и была зарыта изюминка, спрашивается, а почему тогда из уравнения Максвелла следует, что скорость света постоянна, и не зависит от скорости источника, казалось очевидным, что уж это правило должно выполняться только в одной системе отсчета, которую уже смело можно назвать неподвижной. И вот тут-то господь бог показал нам, большой и жирный кукиш. Как Майкельсон и Морли ни пытались обнаружить изменение скорости света, связанное с движением Земли, ничего у них не получилось. И тут появился Эйнштейн, Эйнштейн, заслуга которого заключалась лишь в том, что он смог взойти на пьедестал, и смело заявить: «Все что говорили предыдущие ораторы - полная чушь». Да, так это примерно и выглядело, если посмотреть со стороны. Но все сходилось, получалось, что скорость света действительно постоянна в любой системе отсчета. И что самое интересное, Эйнштейн ведь не придумал ничего нового, он просто сказал то, о чем все и так давно догадывались, но боялись произнести вслух. Всю теорию он сформулировал всего в одном предложении: «Одновременность пространственно разделенных событий относительна». Что тут началось, человечество стало узнавать о мире такое, что расскажи бы ты об этом в средние века, тебя бы не стали жечь на костре, а просто-напросто упекли бы в психиатрическую лечебницу. Оказалось, что чем быстрее относительно вас движется линейка, тем короче становиться ее длина. Что чем выше вы поднимаетесь на лифте, тем меньше становиться ваша масса, заметьте, ваш вес увеличивается, а масса уменьшается, всего лишь потому, что ваше тело стало обладать большей энергией покоя. Все это, конечно хорошо, но мое уравнение никак не решалось. Кластеры лучших университетов США, бились над расчетами, и, хотя все работы были засекречены, я мог консультироваться у лучших математиков и физиков мира. Добрых три десятка лет, я потратил на решение этого уравнения. И вот настало время, осознания результатов, мне передали 20 гигабайт итоговых результатов, их надо было обработать, и на основе анализа полученных данных, наконец-то, вывести критерий, при котором точка может покинуть пределы пространства-времени. Я готов был летать, я находился в состоянии эйфории, мне виделась




нобелевская премия, которую я бы, несомненно, получил, правда в области физики, вам я надеюсь известно, что Нобелевская премия по математике не выдается, из-за того, что жена Альфреда посмела, - да, да я слышал эту историю, продолжайте, - мой результат был настолько фундаментальным, что о нем бы наверняка напечатали во всех научных журналах, это была бы сенсация в мире науки. На мои исследования, из бюджета США было потрачено 30 млн. долларов, именно столько стоило время суперкомпьютеров, которые были загружены вычислениями на десятки лет. И что вы думаете, я получил, в итоге? - слеза стекала по его морщинистой щеке, - в итоге я получил что единственный, единственный понимаете, критерий возможности выхода тела за пределы нашего пространства, его скорость должна превышать скорость света, вы меня понимаете? В то время как теория относительности утверждает, что как бы мы ни разгоняли тело, нам никогда не превысить этой скорости. Два-три следующих дня, я просто не помню, я не помню, как я потерял работу, не помню, как оказался на улице, не помню, как лишился всего: имени, денег, друзей. Да и какая разница. А ведь все-таки стоило, дань мне премию, ведь я решил задачу, которая не под силу, почти всем математикам мира, ну и что с того, что результат нельзя нигде нельзя применить, зато теперь мы знаем, что нам никогда, и никуда не выбраться с нашей проклятой планеты, даже когда наше население превысит сотню миллиардов, мы все еще будем ютиться здесь, наращивая города-муравейники, задыхаясь от дыма заводов, и захлебываясь от мусора. Мы превратим, а да что с вами говорить, - он сплюнул на пол, открыл дверь и вышел на улицу так и не обернувшись, я тут же заметил, что за одно он прихватил мой коньяк, я закрыл дверь, сел, и вдруг, меня осенило – А ЧТО ЕСЛИ………?